222
В понедельник, 6 июня 1960 года, ленинградский «Зенит» играет в Таллине с «Калевом». Событие, конечно, не из самых статусных: гости в таблице своей подгруппы стоят седьмыми, хозяева – последними, одиннадцатыми. Тем не менее матч этот, как станет ясно позднее, имеет свой исторический вес. Потому что помогает вратарю Анзору Кавазашвили установить рекорд «Зенита» по количеству «сухих» игр в год дебюта. К исходу сезона у двадцатилетнего грузина наберётся 14 матчей без пропущенных мячей, и до такой отметки не дотянется ни один из вратарей-дебютантов за шестьдесят следующих зенитовских лет.
Впрочем, таллиннский матч для Кавазашвили не просто дежурный коллекционный экземпляр – по крайней мере однажды он по-настоящему спасает свою команду. Ещё в самом начале, при нулях. И такое спасение приходит к «Зениту» в этом сезоне уже не первый раз. Более всего голкиперу удаётся апрельская игра в Харькове против «Авангарда», когда он на первых минутах эффектно парирует пенальти, а в дальнейшем ловит всё уже с игры. И хотя от ошибок молодости игра пылкого дебютанта не свободна, ленинградская пресса уверена: новый вратарь снял проблему надёжности, которая так досаждала «Зениту» прежде.
«Калев» (Таллин) – «Зенит» (Ленинград) – 0:1 (0:1 – М. Иванов, 76).
6 июня 1960. Таллин. Стадион имени Комсомола. Судья: Лукьянов (Москва).
«Калев»: Сокол, Дубровский, Каллис, Кескюль, Мальдре, Колло, Салахадинов, Тамкырв, Колло, Радионов, Цагарейшвили (Гильден).
«Зенит»: Кавазашвили (Асин), Мещеряков, Совейко, Степанов, Дергачёв, Пикайкин, А. Иванов, Рязанов, О. Морозов (М. Иванов), Завидонов, Бурчалкин.
* * *
У вратаря особое место в советской футбольной идеологии. И даже не только в футбольной. «Ты представь, что за тобою полоса пограничная идёт», – под эту энергичную спортивную песню в Союзе уже не первое десятилетие растёт каждый. Вратарь – это образ того, кто не подведёт, кто подвести просто не имеет права. Ведущий эксперт по вратарскому делу Анатолий Акимов, которого восхищённая французская пресса ещё до войны назвала «человек-угорь», осенью 1960-го утверждает со страниц еженедельника «Футбол»: «Самым сильным футболистом в команде всегда должен быть игрок номер один». И слово «всегда» здесь как рубец, как знак категоричности этого ремесла.
Один из тех, кто сегодня выходит на поле, Владимир Маслаченко, впоследствии сформулирует два главных признака советской вратарской школы. Первый – тот, кто встаёт в ворота, попадает в орбиту самого пристального и ревностного внимания окружающих, а если заслуживает своей игрой, то просто всеобщего обожания. Вратарь становится олицетворением команды, а такие, как Яшин, — всего отечественного футбола. Нигде и никогда на Западе такого вратарского культа не наблюдалось. И второй признак, вытекающий из первого: наш голкипер ни при каких обстоятельствах не имеет права на ошибку. «Нас воспитывали как сапёров, – скажет Маслаченко. – И это правильно. Казалось бы, гуманно ли это — лишать живого человека права на ошибку? Но я убеждён, что это верный подход».
Такое состояние умов помогает понять, откуда произрастает инициатива журнала «Огонёк», которая врывается в жизнь в этом, 1960 году. Редакция учреждает приз лучшему вратарю сезона. Возможно, внешне это выглядит как отклик на вдохновенную игру Льва Яшина в финале Кубка Европы (проект обнародуется вскоре после возвращения сборной СССР из Парижа), тем более что главный редактор «Огонька» Анатолий Софронов известен как давнишний динамовский болельщик. Но в действительности идея гораздо глубже – она, если угодно, часть всего советского миропонимания.
* * *
Кавазашвили – самый молодой из претендентов на новую награду. Яшин с Маслаченко – самые очевидные, поскольку играют в сборной страны. А кто ещё?
Да вот хотя бы Борис Разинский. 27 лет, ЦСКА, олимпийский чемпион 1956 года. Младший коллега Маслаченко полагает его лучшим в своём цехе по физической одарённости, природным данным. И действительно, мощь и темперамент бьют здесь через край. Его броски – настоящее произведение искусства, некоторые даже называют его летающим вратарём. Но, как ни парадоксально, именно богатство природных возможностей и не даст ему реализовать себя до конца. Фокус в том, что изначально он был нападающим, равнялся на Всеволода Боброва, а в воротах оказался по случаю. Приехав в Москву поступать в институт физкультуры, заглянул на тренировку «команды лейтенантов», кумиров своего детства, и в тот горячий момент ударной серии, когда у Владимира Никанорова развязался шнурок, вызвался на минутку подменить его в воротах. Один за другим потащил несколько мёртвых мячей, и поражённые игроки тут же отвели юношу к тренеру Борису Аркадьеву. Так он стал вратарём, но желание забивать, которое никуда не делось, всё время влечёт его в атаку. И однажды наступит момент, когда на поле снова появится нападающий Разинский, от чего вратарь Разинский, естественно, никак не выиграет.
* * *
А вот киевский динамовец Олег Макаров действует в совсем иной манере, неброской – в любом из смыслов. Они ровесники с Яшиным, обоим сейчас идёт 31-й год, да и в игровой стилистике очень похожи. Тот же Разинский признаётся, что очень внимательно следит за игрой Макарова – хладнокровной, рассудительной, очень рациональной.
Класс Макарова во многом плод работы с Антоном Идзковским. Понятия «тренер вратарей» ещё не существует, и в киевском «Динамо», кажется, первыми поняли, что такой специалист необходим. Сам в прошлом вратарь высокого класса, Идзковский на личном опыте постиг массу профессиональных тонкостей, которых не может знать тренер, который был полевым игроком. Его занятия оригинальны, интенсивны и – очень полезны. Это ощущают сами вратари. Правда, сейчас, в 1960 году, Идзковского в штате команды уже нет, но Макаров убеждён, что вырос только благодаря его урокам, и полагает, что принципы работы Антона Леонардовича должны лечь в основу вратарских методик во всех командах. Потому что пока, как утверждает Макаров, «многие мои коллеги ещё бредут по избранной тропе на ощупь», «каждый работает по-своему, что смахивает на кустарщину».
В текущем сезоне неяркое, но зрелое мастерство Макарова помогает киевлянам подняться на второе место, а в следующем, 1961-м, позволит взять историческое золото. Молодой форвард Олег Базилевич скажет прямо: фигурой номер один в чемпионском походе у нас был вратарь.
* * *
Ещё один замечательный и по-своему уникальный мастер – Владимир Беляев. Ему 27 лет, амплуа – дублёр Яшина. И уникальность его как раз в том, что дублёром он способен быть везде – и в «Динамо», и в сборной, и в списке 33-х лучших. Как же надо играть, чтобы даже за время нечастых выходов на поле убедить окружающих, что достоин звания второго вратаря страны! Одноклубники полагают даже, что моментами Беляев смотрится сильнее Яшина. Злой, азартный, всегда в кондициях. Хотя в стабильности, конечно, с Лёвой тягаться сложно, и не одному ему.
Другой шикарный динамовец, только из Тбилиси, – Сергей Котрикадзе. Внешне мало похожий на вратаря – маленький, худенький, – но на рабочем месте просто огонь. Коллега Разинский даст ему такую характеристику: «Играл по-настоящему вдохновенно, демонстрировал отличную технику, прекрасную акробатическую подготовку. Случалось, творил в воротах невозможное. Его броски в дальние углы ворот, полёты за мячом очень импонировали зрителям. И мне тоже. Он был из тех, чьё искусство нередко вызывало настоящий восторг трибун». Сейчас Котрикадзе 24 года, по-настоящему он обратил на себя внимание в предыдущем сезоне, когда в Киеве взял два пенальти. Да-да, не отбил, а именно взял намертво. А в этом году, 1960-м, его вершиной станет ноябрьское турне по Англии, когда на фоне немного подрастерявшихся партнёров он впечатлит самообладанием, мужеством, техникой, особенно во встрече с «Вулверхэмптоном», прошлогодним чемпионом Англии.
* * *
Новый приз журнала «Огонёк», конечно же, возьмёт Лев Яшин. При его авторитете, после Парижа просто незыблемом, никакой другой исход вратарского спора невозможен. А вот в 1961-м награду получит Маслаченко, в 1962-м – Котрикадзе, для которых такое признание станет и праздником, и вехой, и стимулом. Приз «Огонька» вообще сразу обретёт во вратарском сообществе большой авторитет, станет котироваться как главная профессиональная награда. Многие будут говорить о нём: наш «Оскар», наш «Золотой мяч». А, например, Руслан Нигматуллин признается, что в детстве вся его комната была увешана наградными фотографиями Рината Дасаева, вырезанными из «Огонька», и желание быть похожим на кумира вело по жизни. В итоге приз вратарю года сам Руслан возьмёт дважды.
Две награды «Огонька» заслужит и Кавазашвили – в 1965 и 1967 годах. Вторая из этих дат принесёт и другой высший знак отличия – первенство в списке 33-х лучших, что после 13-летней гегемонии Яшина будет восприниматься как исторический прорыв.
Николай Старостин нарисует такой его портрет: «Дожидаться чужих ошибок он не может и не хочет. Он, как сейсмограф, реагирует на всякую голевую обстановку у ворот, стараясь в зародыше погасить малейшую опасность. Если удача сопутствует его дерзостным стремлениям, он покоряет зрителей и приносит победы». «Спартак» пригласит Кавазашвили в 1969-м – и не ошибётся: сходу возьмёт золото. Хотя однажды вратарь дал красно-белым зарок: звать будете – не приду. Обида вспыхнула осенью 1958-го, когда он сам явился в Тарасовку и попытался убедить Старостина, что именно тот, кто нужен «Спартаку». На всякий случай, действующему чемпиону страны. Ему, конечно, не поверили, поскольку он был ещё не Анзор – Анзорчик. Его и в Ленинграде сейчас зовут так же – как сына полка. Потому что кипучая южная кровь нередко толкает его на мальчишеские поступки, которые подводят и его самого, и «Зенит».
Хотя удач, конечно, больше. Вот и первое внимание «Торпедо» он на себя уже обратил – ещё 13 мая. А после следующей встречи, 5 августа, Виктор Маслов даст Славе Метревели поручение сманить земляка, которое будет безупречно исполнено за щедрым кавказским столом. В 1961-м Кавазашвили станет торпедовцем, и именно в этом качестве выиграет через четыре года своё первое золото. Как и первый приз «Огонька»…
Все серии проекта «1960. За золотом Европы!»
Источник:news.sportbox.ru
