Последний привет «Титанику» от первой шлюпки. Российскому футболу напророчили гибель

18 абзацев текста в которых «Леонид Арнольдович» в первый и единственный раз встречается в 17-м, зато есть 23 личных местоимения «я» с его притяжательными формами. Если «любовь себя в «Спартаке» действительно существует, то перед нами — ее главный манифест. «Я потратила ровно два года жизни», чтобы столетнее существование клуба в двух разных государственных системах смотрелось на этом фоне сущим пустяком.

Это противоречивое высказывание, в котором исключительное доверие только иностранным специалистам мирно уживается на соседних строчках с признанием, что школа «Чертаново» дала молодежной сборной России больше игроков, чем академии «Зенита», «Спартака» и «Краснодара» вместе взятые, можно было бы считать просто немного чересчур откровенным и пылким посвящением клубу, который мой, только мой и больше ничей. Из него понятно, кто в последние два года принимал в «Спартаке» все ключевые решения. Но в этом тексте есть выход за клубные рамки. В нем звучит черный приговор российскому футболу вообще.

Вчитаемся. «К сожалению, футбол и спорт в России обречены быть изгоями на годы — это печальная реальность. В данный момент футбольное сообщество может делать вид и обещать, что все будет хорошо, но индустрия не выживет без международных турниров, лучших игроков, опыта, сотрудничества. Сейчас мы просто доедаем остатки былого. Частные футбольные клубы вымрут как вид, не получая дивидендов от основных бизнесов, транзакции по трансферам будут недоступны, софт и современные решения в IT, международное сотрудничество в бизнесе и социальной сфере уже исчезает. Останутся только монополии и их монополистический футбол. Такого нет ни в одной европейской стране».

Этот прогноз можно оценивать этически и по существу. С точки зрения этики странно выглядят слова: «Спартак» — это один раз и навсегда. Это люди, это дом, религия, это культурный код и место, которое не прощает трусость, слабость и безволие». И они сказаны попавшему в трудное положение клубу на прощание. В момент, когда нельзя проявлять трусость, слабость и безволие, «люди, дом, религия и культурный код» вдруг получают письмо уже как бы с того берега. Это как написать на палубу тонущего «Титаника» послание с борта первой же покинувшей его шлюпки и ждать, что обреченные люди прослезятся от умиления и благодарности. Особенно за образность. Ведь раньше никто не решался заявить, что «Спартак» — это пицца.

По сути же здесь сказано о том, что владетельное семейство претендует на установку стандарта поведения для остальных. Нам как бы говорят: «Мы уходим первыми, потому что лучше всех видим поляну. Уходим и ждем, что и прочий частный капитал уйдет из обреченного российского футбола». Если бы известная мебельная компания покидала Россию с заявлением о том, что здесь скоро не останется никого, умеющего делать табуретки, над этим можно было бы просто с легкой горечью посмеяться. Горечь — оттого, что и «Спартак», и мебельная компания — лидеры своих отраслей, и их слова для многих весомы. И прежде чем будет доказана ложность такого черного пророчества, оно может принести немалый вред. Масса примеров тому, как из России за последние полгода одними лишь словами «лидеров общественного мнения» вынесло носителей разных компетенций, которые стране еще пригодились бы.

Сотни старательно подобранных слов встают перед нами деревьями, а нам важно увидеть за ними лес. Правда в том, что автор прощальной записки честно проговаривает причины, по которым и «Спартак», и, возможно, весь наш футбол больше не могут существовать в прежней модели. То есть если у вас был простой вопрос: «а почему они сейчас уходят из «Спартака»?», то ответ получен: денег от «основных бизнесов» стало меньше, международные транзакции — проблема, и собственник клуба больше не способен поддерживать его жизнеспособность. Футбольный клуб как разновидность предмета роскоши, финансируемого за счет ренты, становится невозможен. Пока только в России.

Но означает ли смерть привычной модели клубного футбола — смерть клубного футбола в принципе?

Нам неизвестно навсегда ли та система жизни, которая сложилась в мировом футболе. И сильно ли наш внутренний, «отмирающий» футбол отличается от тамошнего. Ведь если он здесь отмирает, будучи таким же, как там и частью общего, то и там, возможно отомрет?

Автор «прощания спартанки» прогнозирует, что «останутся только монополии и их монополистический футбол. Такого нет ни в одной европейской стране». Но от ее внимания ускользает тот факт, что два богатейших клуба Европы — «Манчестер Сити» и «ПСЖ» — не что иное как собственность государственно-монархических монополий Ближнего Востока. А родовитая «Барселона» похожа на обедневшего Портоса, который стесняется показывать людям свой скромный тыл и ради выживания дергает за пресловутые «экономические рычаги».

Мы не знаем, каким футбол может стать в будущем. В «транс-звездную» и пост-бизнесовую эпоху. Для конструирования этого футбола у нас имеются только примеры из прошлого, когда великие футболисты не были миллиардерами, а бюджеты футбольных клубов не были сопоставимы с бюджетами крупных населенных пунктов или небольших государств. Но мы знаем, что и великие футболисты, и футбольные клубы, и сам футбол тогда все-таки существовали.

«Титаник» утонул, но человечество не перестало строить океанские лайнеры. А кино сняли не про тех, кто раньше всех прыгнул за борт в спасательных жилетах, а про тех, кто остался прожить драму до конца.