Просто Сан Саныч: аналог Боброва, дед Игнашевича и причина одного затянувшегося проклятья

Тренером он, можно сказать, стал вынужденно. Потому что играть закончил в 25. Не по своей воле. В Ленинграде его сломали так, что нога вывернулась, держалась на одной коже. Это было в мае 1946-го. А буквально за несколько месяцев до того, в самом конце 1945-го, он был на вершине своего игроцкого счастья. Его, нападающего московских «Крыльев Советов», взяли в составе ЦДКА в поездку по Югославии на место Всеволода Боброва. Тот отправился с «Динамо» на Британские острова в турне, которому предстояло стать легендарным, а Севидов занял его позицию в центре армейской атаки. Но по-настоящему важным было даже не то, что он отправился в диковинную заграницу, а то, кто его выбрал. Это был Борис Аркадьев – создатель знаменитой команды лейтенантов, человек безупречного футбольного вкуса, почитаемый как основатель отечественной тренерской школы. Позже, когда форвард Севидов уже закончил, Аркадьев дал ему такую характеристику:

— Если бы не полученная травма, не очень быстро, годика за два-три, но он стал бы классным игроком. То есть игроком с отсутствием навязчивых идей и привычек, с рациональным и творческим подходом к игре. Таким, как Федотов или Бобров. Севидов был гармоничным игроком, без назойливого «конька», на котором бы стремился выезжать. Знаете, как у одних — необычайная скорость. Или виртуозная обводка, пушечный удар. Он обладал набором всех качеств, который-то и делал его в целом хорошим, полезным игроком.

А другим важнейшим для игрока Севидова тренером стал Виктор Маслов – впоследствии великий, а тогда ещё начинающий. Он возглавлял «Торпедо», где с 1946-го состоял Севидов, и терпел его ещё два года, когда тот после серии операций пытался вернуться в футбол, хотя настоящим помощником, конечно, быть уже не мог. Маслов это видел, но освободить место не просил, и такую человечность Севидов, конечно, оценил. Более того, он почитал Маслова как своего учителя, и говорил это не для красного словца – умение уважать игрока стало потом ярчайшей чертой уже тренера Севидова.

* * *

Надо понимать, что уважение к человеку не было свойством того времени. Совсем наоборот – люди считались расходным материалом. За девиз эпохи вполне сошла бы фраза «Бабы ещё нарожают», причём порядок мыслей и дел она формировала не только в войну. В том же спорте любого просто могли выкинуть на улицу за малейшую провинность: что такое защищённость контрактом, тогда не мог угадать даже самый дальновидный прорицатель. И на таком фоне уважать человека было в некотором роде фрондой. А Севидов – уважал. При всей своей внешней интеллигентности, которую отмечал любой с ним знакомый, в вещах принципиальных он был крайне твёрд. А основы взаимоотношений в коллективе для него были делом принципа.

Вот как говорил про него Михаил Чесноков, один из воспитанников:

– Сан Саныч — это творец. И как человек, и как тренер. Где бы он ни работал, люди там до сих пор о нём говорят с уважением. Он старался создать такие условия для игроков, чтобы те могли полностью отдаваться футболу. Но он не терпел обмана, подлости по отношению к футболу. Такие игроки долго у него не задерживались. Мне довелось работать с ним в двух клубах, «Локо» и «Динамо», и везде он мог доходчиво объяснить, чего хочет, и, если его понимали, не вмешивался в процесс. Это величайший человек и тренер. Он и сейчас объединяет всех нас, футболистов, которым довелось работать под его руководством.

А вот история от Александра Бородюка, другого питомца Севидова.

Дело было в 1984-м, в канун финала Кубка СССР, где их «Динамо» встречалось с «Зенитом». В силу известного легкомыслия, свойственного молодости (Бородюку в тот момент был 21 год), форвард решил пренебречь условиями предматчевого карантина на базе и рванул в самоволку. Да не куда-нибудь, а в Вологду – на ночь к невесте. Весь его хорошо продуманный план сломала утренняя непогода: самолёт в Москву не улетел. Бородюк был вынужден звонить Севидову и во всём признаваться. На базу вернулся только перед самой игрой. И… услышал свою фамилию в стартовом составе. Хотя фаворитом финала считался «Зенит», который лидировал в чемпионате, победа оказалась за «Динамо» – 2:0. Играли 120 минут – с дополнительным временем. На 97-й Бородюк отдал голевую, на 116-й забил сам. А через час после финала Севидов вручил ему ордер на квартиру – чтоб перевёз из Вологды невесту и больше туда не мотался.

Удивительно ли после всего изложенного такое резюме Бородюка?

– Тренеров на своём веку я повидал немало, но эталоном для меня остаётся Сан Саныч. Он каждого футболиста умел так к себе расположить, что на поле люди за него готовы были умереть.

* * *

Возможно, лучшим подтверждением профессиональной и человеческой силы этой незаурядной личности следует считать тех учеников, что потом тоже стали тренерами. Мы найдём их практически в каждой команде Севидова, коих у него было немало. Это Виктор Корольков («Молдова», 1958-60), Эдуард Малофеев, Вениамин Арзамасцев, Иван Савостиков («Динамо» Минск, 1962-69), Олег Долматов («Кайрат», 1970), Анатолий Бышовец, Олег Блохин, Виталий Шевченко, Михаил Фоменко («Динамо» Киев, 1971-73), Александр Новиков, Алексей Петрушин, Владимир Казачёнок, Сергей Силкин, упомянутый уже Бородюк («Динамо» Москва, 1975-79, 1983-85), Александр Аверьянов, Ринат Билялетдинов, Георгий Ярцев («Локомотив» Москва, 1981-82), Юрий Калитвинцев («Ротор», 1989-90). Это только самые известные – если называть всех, ряд будет во много раз длиннее.

Но самый яркий персонаж – Валерий Газзаев. Который, по его собственным словам, мог и не стать тренером, если бы не Севидов.

– Это был самый сильный тренер за всю мою карьеру. Во многом благодаря ему я сам стал тренером – хотя поначалу об этом даже не задумывался. Более того, готовился работать по профессии, окончил юридический институт. Но всё изменила полуфинальная игра Кубка кубков с венским «Рапидом». После первого тайма в Вене ведём 1:0, я был капитаном. А у Севидова была манера – подойти к капитану и спросить, как игра, кого менять и прочее. Я видел, что слабовато действуют два игрока. Говорю: надо их менять, а выпустить Пудышева и молодого Бородюка. Севидов мне: «Ты с ума сошёл?! 1:0 ведём!» Выходим на второй тайм. Один из игроков, про кого я говорил, привозит два пенальти. В итоге проигрываем 1:3, Севидов в концовке делает именно те замены, о которых я по его просьбе сказал, выпус¬кает Пудышева и Бородюка – он мог забить, но не повезло. На следующий день Севидов вызывает к себе. Прихожу. «Валера, тебе надо идти по тренерской стезе, раз ты так читаешь игру». Для меня это прозвучало неожиданно. Но именно тогда впервые и зародилась мысль о тренерской карьере. Потом часто вспоминал те слова Севидова.

Получается, не будь Севидова, Россия могла остаться без Кубка УЕФА 2005 года, ведь во главе ЦСКА его взял Газзаев. В той команде играли Алексей Березуцкий, Сергей Игнашевич, которые сегодня уже сами двигают наш футбол в качестве тренеров. Игнашевич, к слову, признался однажды, что не ждал, сколь много как тренер возьмёт у Газзаева. У того самого Газзаева, которого, как выясняется, вдохновил и наставил Севидов. Так что тренеру Игнашевичу, можно сказать, Севидов в некотором роде дед. Такая вот затейливая связь времён.

* * *

А ещё в сегодняшнем дне откликается другой сюжет, прямо связанный с Севидовым. Затянувшееся безвременье «Динамо».

В 1979-м Сан Саныч оказался как никогда близок к команде своей мечты. Компания в московском «Динамо» у него и без того была приличная: весной 1976-го взяли звание чемпиона страны, осенью 1977-го одолели всесильных киевлян в первом розыгрыше Кубка сезона (прообразе нынешнего Суперкубка), в 1978-м выиграли Кубок СССР. И вот в такую команду разом пришли ещё четыре больших мастера – Евгений Ловчев из «Спартака», Николай Латыш и Юрий Резник из «Шахтёра» (серебряного призёра 1978) и упомянутый уже Валерий Газзаев из «Локомотива». Такие «трансферные кампании» в те времена были не приняты – даже единичный переход между ведущими клубами становился событием. А потому «Динамо» сразу стали называть главным претендентом на золото. Но всё внезапно рухнуло.

В феврале 1979-го «Динамо» для подготовки к сезону отправилось в США. И там Сан Саныч позволил себе непротокольное общение с одним давним, ещё по Киеву, знакомым, который к тому времени эмигрировал в Штаты. Бдительный начальник команды тут же сочинил бумагу, и инстанции инкриминировали Севидову чуть ли не измену Родине – тренер был вынужден оставить «Динамо». И вот тогда, как говорят, его верная супруга Лидия Дмитриевна, бывшая в курсе всех его служебных дел, и прокляла клуб, который позволил себе поступок столь несправедливый, бездумный и жестокий.

С тех пор золото весны 1976-го, выигранное с Севидовым, так и остаётся для бело-голубых последним. И никто не возьмётся утверждать, когда будет снято это проклятье. Это только раньше амнистию объявляли на юбилей.